Есть люди, пара коротких встреч с которыми, несколько ничего незначащих фраз и они остаются в твоей памяти на всю жизнь. Можно не верить в существование ауры, но если она светлая и от того невидимая, но ее влияние на тебя неоспоримо, и оставляет неизгладимый в жизни след, то лично вы, но уже без меня, можете ее наличие продолжать отрицать. Ваше право на свое мироощущение с присущим и не слабнущим к вам от такого чудачества уважением.

На Белом удачный клев с окунями по кг. Звонок старого уважаемого рыбака. Только наше личное участие окончательно прояснит ситуацию. Сведения из других мест неутешительны. Съезд в озеро в районе Липина Бора на двух авто. Нас ждут к 8-00.
- Алексей, так вроде в прошлый раз в Песках неплохо половили и намечали вновь туда же.
На том конце, не проявляя раздражения, терпеливо чуть помолчали.
- Машина, как обычно. Уверен, как всегда, без опозданий. До связи…

Липин Бор встретил легким морозцем.

Быстренько перекидали вещи, снасти и через полчаса по практически чистому льду на приличной скорости были на месте.

Солнце в тучах, но освещенности было уже достаточно, чтоб увидеть для насадки мотыля.

Редкие встречи в таком составе. Новые люди. Первую за знакомство и удачу друзья закончили чуть быстрее, чем мы с коллегой засверлились. С характерным для данного вида тары шорохом и легким позвякиванием ушла «в кусты» в недоумении от столь быстрой перемены мест. Стремительно пришедшей легкости. Пренебрежения так любовно, просто душевно, оберегаемой еще мгновение назад. А с каким вожделением они взирали на нее - альфонсы.

Откуда знать посудине, что звание «рыбак» уже подразумевает утонченную натуру. А утонченной натуре важно, как раз душевное, то есть внутреннее наполнение.
Лишь, нечетким прерывистым следом, словно манила проторенным путем, в надежде не остаться в одиночестве. Напрасные сомнения.

Николай Сергеевич, мой новый знакомый, буквально через минуту достал несколько приличного размера окуней.

В среду редкостное везение. С десяток окуней общим весом более девяти кг. В этом районе идет гряда, окунь держится всегда. Все зависит от клева. С этим, никак не угадаешь. Просто удача.

Пробилось солнце, украсив однотонную синеватую белизну, простирающуюся во всех направлениях до горизонта многообразием разноцветья по-весеннему не ярких, искрящихся в снегу бликов, будто полевых, не притязательных на исключительность цветов.

- Ещё с десяток поднимем и на уху. Под горяченькую можно и нам с вами по стопочке. Не забываемое ощущение, - и улыбнулся мягкой доброй чуть застенчивой улыбкой.

Изредка, но шел и мелкий судачок.
Молодежь, азартная в ловле и без допинга, с принятием все расширяла территорию поиска не в состоянии себя удовлетворить и размерами и количеством добываемых хвостов. Буран метался от одной группы черных точек у горизонта до другой, выискивая заветный омут с экземплярами от одного кг и выше.
Извечная наша неудовлетворенность, вызванная не исправимой ошибочностью в расчетах. Русской, развернувшейся непредсказуемо по времени и широте душе. Последовали привычные дополнительные хлопоты. УАЗик уверенно запылил снежной крошкой в обратном направлении к добрым людям в Липин Бор. «Сколько не бери, но увы…»

Уха из окуней. Вы пробовали на льду с друзьями с легким морозцем в весенний яркий солнцем день? Иное просто не принимается в расчет. Уж, извините.

После обеда, как обрезало. Однообразные подергивания, с непреходящим ожиданием внезапного удара, перешли в унылую трату времени.

Э, а это, что там на Буране за Шумахер.
Снасти, как будто вешки, прослеживались на всем протяжении видимого следа, пассажир отряхивался после удачного падения метрах в ста.
- Кто? Куда? — Алексей. Непредвиденное недоразумение. Кто бы знал. Через трещину на Буране шли, подкинуло, как на трамплине, кодировку от испуга при ударе начисто снесло. Красненьким пробовали на место вправить, рискнули беленькой - не помогло. На лицо стойкое изменение мировосприятия. Теперь нужна перезагрузка и смена кода. Это сами понимаете уже не здесь и не сейчас.

Кому-то просто уместный юмор, а нам, друзьям, подпорченная горчинкой, вроде бы во всем удачная рыбалка.

Насыщенный событиями, украшенный прекрасной погодой апрельский день, досадно быстро подходил к концу.

- Как успехи?
- Жаловаться не на что, Сергей Николаевич, считаю, что рыбалка удалась. Спасибо вам за хлопоты.
- Что вы! Обещаных Алексею килограмовых никто так и не достал. За мной должок. Есть у меня в запасе проходное озерцо. По перволёдью крупный окунь, и практически всегда, берет. Затем, видимо, скатывается в Белое, зимой одна лишь мелочь надоедливо весь день трясет. Надеюсь, там и встретимся с удачей.

Улыбнулся мягкой, доброй, чуть застенчивой улыбкой и отошел, боясь, наверное, показаться назойливым.

Вот и все общение в этот и несколько других уже более мимолётных, последующих встреч.

- Привет, как лето перезимовал? - по-деловому, без вступлений, не дав толком настроиться на любимую, в надвигающуюся пору волну Алексей.
- Вчера на Белом минус двенадцать. Чистой воды уже не видно. Лед км на пять в озеро ушел. С таким морозцем и Кубенское в Песках можно распечатывать. Сергей Николаевич звонил, пугает рыбацким счастьем с окунями по веслу. Следи за информацией, будь на связи. Извини дела. Уточнение при встрече.

Остановил машину. Можно бы еще проехать, но решил не рисковать. Морозец невелик, земля не промерзла, а дорога тракторная грунтовая, без подсыпки можно ухнуть в яму и надолго застрять, потерять время.

Чистый, неглубокий нетронутый следом человека снег, уравнял в раскраске заканчивающееся слева поле, подстилку молодого соснячка и плавно сбегающего в озеро, заболоченного в этом пологом месте, берега. Само озеро выделялось ровной гладью девственно чистого, чуть тронутого снегом, перволедья.

Пешнёй проверил толщину. У берега в норме. Пара таких морозных дней молодежь можно смело запускать, была бы рыба.

За тем и приехал.

Проверю у травы, возможно, окунь стоит на мелкоте. Однажды был удачный клев и никакого в дальнейшем риска. Метров четыреста от берега. Лёд потрескивал, но по опыту шел уверенно, не сомневаясь в достаточной прочности. Брала активно, но мелочь. Нужен же, как шутливо уверял, с весло.

Шел вдоль берега. Наугад, по наитию, изредка пробивал лед и кидал блесну, иногда не любимую мормышку. Все не то - мелочь, где интерес отбивали и вездесущие ерши. Особо и не надеялся на эти практически всегда редко обитаемые рыбой места на пути к заветной цели.

Постоял, ориентируясь. Все было знакомо, с каких уж не упомнить лет, как и особая страсть мужских забав: рыбалка.

На этом уровне от берега лед достаточно прочен, но идти нужно в озеро ближе к тому берегу.

Риск есть, но буду осторожен, авось и пронесет. Всю жизнь с молодежью, так хотелось угодить. Видеть восторженные молодые лица, кипящий дух соревнования, дружеское уважение, а главное понимать, что ты не в тягость, а просто нужен здесь. Что еще можно себе пожелать в таком возрасте.

Лед, чем дальше он отходил от берега, все более предательски потрескивал. Наиболее, как казалось ему, слабые места осторожно обходил. Рыбацкая страсть безрассудно гнала к намеченной цели, толкая на неоправданный его возрасту риск.

Метров сотню и все, на месте. Именно там ему всегда сопутствовала удача. Двадцать, ну еще рискну, десять метров и уже привычно, с облегчением, что все складывается, как нельзя удачно, скидывая с левого плеча шарманку, ударил пешнёй в лед.

Треска с потерей под ногами опоры, не услышал. Инстинктивно раскинул руки, чуть задержавшись надо льдом, амортизируя и пытаясь ослабить давление, в попытке удержать тело, но лед словно упавшее с высоты стекло крошился, отказавшись впервые быть его союзником...

Холод тысячей иголок вначале обжег лицо и шею. Дна не было. Энергично, несмотря на возраст, был ещё в силе крепок, всплыл, закинул осторожно локти, чуть нажал, и вновь с обломком льда ушла спасительная опора.

Разом набрякшая водой одежда тянула вниз.

Сердце, вступив в борьбу за жизнь, взревев форсажем, стараясь удержать тепло, бешено гоняло кровь.

Прошелся по кругу вдоль всего пролома: опоры не было. Стоило опереться, сделать попытку выкинуть себя на поверхность и вновь уходил под воду, лишь расширяя полынью. Силы, сковывая, отбирал жуткий холод.

После продолжительных отчаянных усилий понял: все - это конец. Спасения нет. Страха не было. Кричать о помощи, сотрясая воздух? Он знал, что был один. Теперь сопротивление лишь отнимало силы, укорачивая ускользающую жизнь. Повис на локтях, подгребая ногами. Собрал остатки сил, чтоб не опрокинуться в неотвратимо поджидающую сзади, без надежды на спасение, отливающую пугающей чернотой вечность. Прожить еще несколько таких коротких и необычайно дорогих теперь ему минут.

Лес, как зеленое ожерелье. Видневшееся краем поле. Впервые так необычайно туда влекло. Его мир. Любил, но не замечал, что все, что имеет и видит человек, так незабываемо красиво и, наверное, недостаточно ценил и оберегал. Прошла перед глазами жизнь. Нелегкая послевоенная. Трудом и упорством взятые высоты. Как любил он ее, эту жизнь, и что греха таить, красивых женщин.

Сына жаль, будет страдать. Так радовали внуки, не понянчиться, увы. Еще столько нерастраченных сил и ждущих исполнения задуманных желаний.

Сознание меркло и путалось в терзаемом нестерпимым холодом закоченевшем теле.
Прости, Господи! Простите все! Прощайте!

Непродолжительная легкая быстро затухающая рябь, в уже местами покрывшейся корочкой вместительной от борьбы за жизнь, полынье.

Есть люди, пара коротких встреч с которыми, несколько ничего незначащих фраз, и они запоминаются на всю жизнь.

Сколько бы времени не минуло с тех пор, но лишь упоминание тех мест и все возвращается будто, застывшее в вечности вчера
Ёще с десяток поднимем и на уху. Под горяченькую можно и нам с вами по стопочке. Не забываемое ощущение.

2012 год, Вологда.