Махалля Яхудиён, бывший еврейский квартал Самарканда

Махалля Яхудиён с узбекского переводится как еврейская махалля, а если точнее, то иудейская, это даже отчётливо слышится при произношении. И стану я, пожалуй, всё-таки и писать это слово в женском роде, и склонять, так русскоязычному человеку привычнее. А то в повествовании про ташкентскую махаллю язык можно сломать, читая несклоняемый мужской «махалля».

Самарканд долгое время входил в состав Бухарского эмирата, поэтому всех иудеев, кто проживал на этой территории, независимо от того, из какого города или селения они были, называли бухарскими евреями.

Когда-то Яхудиён была одной из крупнейших махаллей в Самарканде, и одна из двух крупных еврейских во всей Средней Азии, вторая находилась в Бухаре. Если верить Википедии, то

Еврейская махалля Самарканда граничила с махаллями Чакардиза, Шахкаш, Чангхавли, Обимашхад, Мубарак и Имам Восе, где в основном проживали таджики, и с махаллёй Джугихана, где жили джуги́ (среднеазиатские цыгане).

Чтобы понять масштаб, достаточно сейчас посмотреть на карту города, и тогда мы увидим, что сегодня эту территорию делят между собой махалли Имам Восе, Дари Занжир, Шарк и Муборак.

Правда, учитывая тот факт, что в реальности названия махаллей в Ташкенте отличались от тех, что указаны на карте, то верить на сто процентов Яндексу не стоит, однако, за неимением других сведений, опираться приходится на те, что доступны.

Кстати, по улицам самаркандской махалли, независимо от того, как она называется, гулялось несколько хуже, чем по ташкентским. Дело в том, что некоторыми жителями этих старинных кварталов арыки используются для отвода не только дождевых вод, но и как канализационные стоки, поэтому местами запах стоял соответствующий.

Увы, но центральную канализацию здесь делать никто не станет, а устанавливать собственные септики, видимо, не всем по средствам. Нет, выгребные ямы, я так понимаю, есть у всех, поэтому ничем специфическим не воняет, но слив с кухонных раковин и, возможно, душевых и умывальников — это всё в арык.

Но вернёмся, однако, к евреям Самарканда. Сколько их здесь проживало к середине 70-х годов прошлого столетия, сейчас точно сказать нельзя, по некоторым предположениям — около пяти тысяч, однако после того, как правительство Советского Союза разрешило евреям эмигрировать из страны, началась их репатриация в Израиль. В 90-е процесс усилился, и на данный момент в городе осталось очень мало, буквально единицы, тех, кто может называть себя бухарским евреем.

Тем не менее в махалле имеется даже одна действующая синагога Канесои Гумбаз, её стены, выходящие на улицу Денаусскую, выделяются характерным украшением в виде звёзд Давида и семисвечника-меноры.

Если верить всё той же Википедии, из которой много информации берут и туристические блогеры в том числе, то этническим большинством в махалле стали таджики, однако наш гид сказал, что живут там в основном среднеазиатские цыгане. В том, что это действительно так, мы смогли убедиться, как только навстречу нашей компании попалась группа детей, бросивших играть и кинувшихся к нам с протянутыми руками и постоянно выкрикивающими какое-то слово.

- Мурад, чего они хотят?
- Денег.

Через некоторое время большинство, поняв, что ничего от нас не получат, отстали, и только одна назойливая девочка продолжала крутиться под ногами до тех пор, пока мы не сбежали от неё, спрятавшись в одном из дворов, расположенных на этой же улице. И, между прочим, те две девочки постарше, что видны в левом краю кадра, хоть и не участвовали в ритуале попрошайничества, но, видимо, контролировали этот процесс или даже руководили им, поскольку несколько раз приоткрывали дверь, заглядывая во двор, чтобы понять, как долго мы собираемся там находиться и есть ли смысл подождать, пока выйдем.

Мы же, когда вошли, сразу поняли, почему наш гид выбрал именно этот маршрут, настолько разительно контрастировало то, что было видно с улицы, с тем, что нас ожидало во дворе.

Вообще-то, как человек, с детства в какой-то степени знакомый с культурой и традициями жителей Средней Азии, я знал, что на улицу из узбекских домов выходят только двери и ворота, изредка — окна, весь же остальной внутренний мир каждой семьи укрыт за высокими толстыми стенами. Однако то, что предстало моему взору внутри, поразило даже такого подготовленного, как я, что уж говорить об остальных. Понятное дело, все сразу кинулись фотографировать увиденное.

Уверен, не все дворы выглядят так роскошно, просто здесь, судя по всему, когда-то проживала зажиточная семья, но как пример того, что махалля — это не трущобы, очень показательно.

Насколько я понял, сейчас в этом месте — отель для гостей Самарканда. Весьма колоритно, если, конечно, не брать во внимание улицу.

Кстати, в Бухаре мы будем жить в подобной гостинице, но всему своё время, как говорится.

А вот следующий объект оставил после его осмотра неприятные ощущения. На Яндекс-картах он обозначен как старинный купеческий дом, по сведениям из других источников — дом, в котором жил народный артист УзССР, кавалер ордена «Знак почета», художественный руководитель Узбекской государственной филармонии Михоэль Толмасов. Сведений об этом певце, голосе бухарских евреев, как его называли современники, в интернете и так очень мало, а когда здание обветшает и разрушится, станет и того меньше.

И последней точкой, куда мы зашли перед тем, как расстаться с экскурсоводом, был небольшой блошиный рынок, барахолка, лавка старьёвщика — выбирайте, что из этих названий вам нравилось, подойдёт любое.

Наша небольшая группа оказалась в этой лавочке просто неблагодарными зеваками, ничего не купили, просто, как говорится, попродавали глаза. А поглазеть было на что, от изделий народного промысла и изношенных до ветхости халатов до артефактов советской эпохи: значков, картин, вымпелов, бюстов Ленина и тому подобного.

Кстати, через день, гуляя с Леной по махалле в Бухаре, наткнёмся с ней на похожий базарчик.

Кое-что наш взгляд даже порадовало, это были заварочные чайнички с чеканкой. Вот точно такой, прямо один в один, мы привезли с Леной из Ташкента ещё в далёком 1987 году, он пережил вместе с нами за всю жизнь очень много переездов, и только в самый последний с ним, к сожалению, пришлось расстаться.

Первым порывом было купить, но следом сразу же мысль: а зачем? Да, точно такой же, но всё равно не тот, у которого была общая с нами история.

Территориально это уже была махалля Муборак, и барахолка находилась в непосредственной близости от других, не менее важных объектов — парикмахерской и чайханы. Такой, знаете ли, пятачок, где происходит общественная жизнь, где соседи собираются, чтобы пообщаться, обсудить новости или поиграть в нарды, как, например, в чайхане. На фото этого не видно, но поверьте, игра там была в самом разгаре.

И пока ждали такси, сфотографировал айван гузарной (квартальной) мечети Муборак с небольшим минаретом у входа, а вот пустой бассейн рядом не догадался захватить в кадр.

Как знать, что это не просто пруд, а хауз, искусственный водоём для питьевой воды?

Ну ничего, в Бухаре нам всё расскажут и покажут, но это будет немного позже, а пока я ещё не закончил своё повествование о Самарканде.

А значит, продолжение следует!